Наёмник «Мехавоин» и монахиня КомСтара — Сцена 4 по 5

[General Bison]

Наёмник «Мехавоин» и монахиня КомСтара — Сцена 4-1
Потерянное сокровище и потерянная семья


---

ОТЧЁТ О НАБЛЮДЕНИИ ЗА КОМПАНИЕЙ КОМСТАР
СТАРКОВ ПРОСЛУШАЛ АУДИОЖУРНАЛ — ЗАПИСЬ № 47
Интерьер: вестибюль ресторана, Новый Самос, Кирхбах, вторая половина дня, 14.09.3024.
Фоновый шум: шаги, звук спускаемой воды в туалете, открывающиеся и закрывающиеся двери, тихий звон посуды из столовой.
МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ: Коридор перед столовой, ожидаем приземления вертолёта.
КОНТЕКСТ: Алина ушла освежиться. Виктор ведёт свой дневник, тихо разговаривая сам с собой.

РАССКАЗЧИК (Старков)
Всё прошло хуже, чем я боялся, лучше, чем я надеялся, и совсем не так, как я ожидал. Что за день! «Старков, трагическая опера в трёх действиях».
Акт I: Утреннее соблазнение на станции КомСтара.
Акт II: Вечернее предложение руки и сердца у Рика.
Акт III: Ночной ужин в замке Самос.
Финал
... либо она прыгнет навстречу своей смерти, как Тоска, — очень театрально, очень по-итальянски
— либо я сяду с лазерным пистолетом и электронной книгой Гёте, как Вертер. Очень по-немецки. Очень глупо.
Или, если всё пойдёт хорошо: «Вот так, дети, я познакомился с вашей мамой».
(Вздыхает.)
Помни, Виктор, у тебя уже есть дети, даже если я не видел Наталью и Викторию десять лет. Теперь, когда я об этом думаю, я не знаю, кто вообще когда-нибудь услышит или прочитает этот дневник. Но я хочу сказать вам, Наташа и Вика, что в случае моей безвременной кончины — если вы слушаете это, чтобы узнать больше о своём отце, — знайте, что я люблю вас и не бросал вас. Ваша мать, вероятно, сказала вам, что я умер.
Теперь, когда я об этом думаю, мне кажется, что после десяти лет отсутствия тебя объявили мёртвым. Но меня, скорее всего, внесли в список «пропавших без вести, предположительно погибших», так что через год и один день они бы сообщили Лейле, что меня больше нет, и она могла бы жить дальше.
Конечно, я уверен, что мои старые товарищи из SAFE годами не закрывали моё досье. Разве они не хотели бы знать, что случилось с сокровищницей герцога Антона?
Готов поспорить, что в Нью-Делосе это уже местная легенда, как сокровище Ямаситы в былые времена. Кажется, даже КомСтар искал его на Терре, когда двадцать лет назад курс обмена C-долларов резко упал, хотя, думаю, Амарис выхватил его вместе со всем остальным.
Сдавайтесь, товарищи. У меня новое лицо — не то чтобы я этого хотел — а последние золотые слитки были потрачены в прошлом году. После оплаты операции на оставшиеся деньги мы наняли отряд наёмников.
В любом случае, я отвлёкся. Наташа и Вика, знайте, что я так и не вернулся, потому что не мог, и если вы узнаете, что ваш отец всё это время был жив, знайте, что я любил вас и вашу мать, но мне тоже нужно было жить дальше.
(пауза)
Мужчине нужна жена. Вы уже взрослые женщины — ну, Вика, почти — и вы знаете о любви, жизни и рождении детей. Скоро вы начнёте искать себе супругов. Так что не ревнуйте к той Алине, о которой я говорю. Или к моей второй жене, если уж на то пошло.
Хватит давить на чувство вины. Исповедь окончена. Я отпускаю тебе грехи. Иди с миром и греши в своё удовольствие, Виктор.

Фоновый шум: Низкий вой становится громче, это безошибочно узнаваемый рёв двигателя вертолёта, который приземляется снаружи, слегка дребезжа окнами.

О, вот она идёт — чёрт, я не готов. Мне нужно время, чтобы подумать. Слишком шумно!
(Статические помехи — активирован коммуникатор)
Пилот, заглуши двигатель и жди указаний. Задержись на месте.

Приближаются быстрые и лёгкие шаги — Алина возвращается. Микрофон улавливает торопливый голос Виктора, который не выключил:
«Алина, дорогая, нам нужно обеспечить безопасность по периметру, и мне нужно отдать несколько распоряжений в более спокойном месте. Пожалуйста, дай мне минутку. Присядь вон на тот диванчик — я быстро».

Торопливые шаги стихают, дверь со скрипом открывается, а затем закрывается.

Posted after 1 minute 4 seconds:
Наёмник «Мехавоин» и монахиня КомСтара — Сцена 4-2
Приглашение - импровизация

---

СТАРКОВ ВЗЛОМАЛ АУДИОКРИТИКУ — ЗАПИСЬ № 48
Местоположение: Туалет, Новый Самос, Кирхбах
Интерьер: Туалет в ресторане, приглушённые звуки из коридора, капающая вода.
Голос Виктора, низкий и раздражённый.
Чёрт возьми, я оставил микрофон включённым. К чёрту всё — я удалю эту часть позже.

ВИКТОР (про себя):
Сначала приказы. Подумай, командир. Приёмная в замке Самос.
(резкий, энергичный, говорит по рации)
Капитан Висконти, подготовьте торжественный ужин в поместье. Что? Вы дворянин, вы разбираетесь в таких вещах лучше меня! Просто передайте приказы слугам и проследите, чтобы они были выполнены должным образом. Вы справитесь, я в вас верю. Да, это неожиданно. На войне нужно уметь реагировать на неожиданности. Смиритесь с этим.
Вам нужны подробности? Хорошо. Есть кое-какие идеи. Большой зал. Столовые приборы, длинный стол, подушки на стульях. Чёрт, я забыл, что здесь нет электричества. Они ничего не чинили после последнего рейда. Припаркуйте Меха, а лучше мой Мех, у ворот и подключите его в качестве источника питания. Нет, свечи для стола.

Музыка — на этот раз никаких погребальных песнопений. Нет, не австрийская народная музыка, аккордеон не подойдёт. Но пусть они соберут оркестр и играют во дворе, танцуют и *пьют пиво*, пусть тоже повеселятся *после того, как* всё будет готово. На ужин — что-нибудь романтичное, Рахманинова и Чайковского, что-нибудь, что нравится женщинам. Никакого фортепиано. Я этого не выношу. Такое ощущение, будто из крана капает вода.
Что? Котел тоже не работает? Мы уже три недели на этой планете и не можем принять даже чёртов горячий душ! Пусть японские слуги нагревают воду в вёдрах с помощью энергии Меха для своей традиционной бани. Есть идея. Прикажи технарям провести водопроводную трубу через горячий блок реактора. Так сойдёт.
Со всем остальным ты разберёшься.
Подводя итог: еда горячая. Вино холодное. Персонал трезвый.
Теперь о военной стороне вопроса. Я хочу, чтобы почётный караул и оркестр были готовы на вертолётной площадке. Парадная форма, шлемы, белые перчатки и портупеи, штыки. Есть идея! Знаешь, как они выстраиваются в два ряда с мечами? Да. Именно так. Браво, Висконти, ты в этом разбираешься.
Да, у нас нет мечей. Кинжалы?… есть идея. Попроси у сапёров гарнизона Драконис их виброножи. Они размером с мачете. Сделай их блестящими. Что теперь? Нет времени их полировать? Ты никогда не служил в пехоте. Просто покрась их в серебристый цвет.

Скажите всем, включая слуг, что я хочу, чтобы поместье сияло чистотой, как будто сам господин Курита приехал в гости. А, к чёрту всё. Это не по правилам. Это гораздо важнее. Это личное. *Capisce* Висконти?
Старков ожидает, что каждый выполнит свой долг. Принято. Конец связи.

Posted after 3 minutes 31 second:
Наёмник «Мехавоин» и монахиня КомСтара — Сцена 4-3
Ложь и лжец

---

ПЕРЕХВАЧЕННЫЙ АУДИОКНИЖКА: СТАРКОВ — ЗАПИСЬ № 49
Местоположение: уборная, Новый Самос, Кирхбах
Время: 14.09.3024
Интерьер: Комната отдыха.
(Звуки льющейся воды, вероятно, Виктор умывается. Пауза. Глубокий вдох. Затем тихое шипение помех, когда Виктор снова начинает шептать в диктофон.)

ВИКТОР (тихо, язвительно, про себя):
Я до сих пор не могу смотреть на то, что вижу в зеркале. Лицо, искажённое ложью, и лицо лжеца.
Если бы я был Боевым Мехом, то у меня были бы критические повреждения датчиков, гиростабилизатора и плечевого привода. А ещё разбитое смотровое окно кабины.
Термоядерный реактор, миомеры и основное оружие по-прежнему работают на полную. (смешок)
(Пауза. Долгое молчание. Затем прерывистый выдох.)
Раньше он был похож на кавалера с картины Ван Дейка.
(Шаги. Звук, с которым Виктор снова подходит к зеркалу. Затем:)
Теперь я похож на советский военный мемориал.
(Хруст — разбивается стекло. Один резкий звук. Затем тишина. Тяжелое дыхание. Последний выдох. Виктор снова говорит, тихо и размеренно.)
Не могу к этому привыкнуть. Наверное, никогда не привыкну.
Но ей это нравится?
(Дверь открывается. Он быстро выходит. Снова становится слышно фоновый шум — тихий стук столовых приборов и приглушённые разговоры. Удивлённый возглас уборщика.)

ВИКТОР (спокойно, обращаясь к администратору): Ресторан закроет зеркало. Это — (звук шуршания купюр.) — это за беспокойство. Извините.
(Его ботинки стучат по кафельному полу, пока он идёт обратно в вестибюль. Он замедляется. Делает вдох. Собирается с мыслями.)

РАССКАЗЧИК (СТАРКОВ):
Мои ботинки стучали по кафельному полу, пока я шёл обратно в вестибюль. Я замедлил шаг, сделал вдох и взял себя в руки.
Она ждала в вестибюле, сидя на этом нелепом диване в стиле рококо, словно на троне. Её спина была прямой, руки сложены. Она не ёрзала. Не смотрела на часы. Просто… ждала. Держалась с достоинством, как викторианская леди за чаем — или солдат на посту.

— Почему ты так долго? — спросила Алина лёгким и дразнящим тоном. — Я уже начала думать, что ты передумал и не придёшь.

— Прошу прощения за задержку, — ответил я. — Мне нужно было... подготовить ваш приём. Пойдёмте — давайте прогуляемся. Пройдёмся по садам на площади, а потом сядем в вертолёт.

[General Bison]

Наёмник «Мехавоин» и монахиня КомСтара — Сцена 5-1
Техноразрушители и Техносаванты-спасатели

---

Место: Возле ресторана Рика, Новый Самос
Время: 14-09-3025, поздний вечер.
Запись с камер наблюдения: Объект выходит с сопровождающей женщиной. Запись сделана с помощью микрофона на лацкане и была получена при взломе журнала Старкова. Запись с камеры наблюдения, расположенной на первом этаже автомобиля, доступна по запросу.

ДИКТОР (голосом Старкова):

Тени становились длиннее, но до захода солнца оставался еще один час, и у нас было как раз достаточно времени, чтобы совершить задуманный мной перелет и прибыть в замок Самос как раз к заходу солнца. Не нужно было спешить, им нужно было время, чтобы все подготовить. Деревья были зелеными, хотя на них уже начали появляться первые желтые листья. После нападения сопротивления было тихо, и площадь опустела. Такая тишина бывает только в городе с комендантским часом и напряженной обстановкой. Из тех, что заставляют вас чувствовать, что мир затаил дыхание перед очередным взрывом.

Сначала мне пришлось отпустить своего сопровождающего. Они ждали у штабной машины, как хорошие часовые. Мазхар, мой телохранитель-мекотеко-технобарвар из того далекого Периферийного мира, куда мы отправились на поиски технологий Звездной Лиги в нашей первой кампании, стоял во весь рост, скрестив руки на груди, вглядываясь в темноту. Похожий на казака с картины Репина, привлекающий любопытные взгляды прохожих, с бритой головой, челкой и свисающими усами. И татуировкой на лице.

Однако в наше время понятия “цивилизованный” и “дикий” относительны. Для него жители Кирхбаха были примитивными, по крайней мере, с точки зрения технологии. Он рассказал мне о своем потрясении, когда увидел конные экипажи и электромобили со стальными ободьями на деревянных колесах.

Во Внутренней Сфере люди думают о Периферии как о бандитских королевствах и изолированных колониях дегенератов, которые пожирают друг друга, и в значительной степени это правда. Разрушенная цивилизация - зрелище не из приятных. Однако, поскольку они находились так далеко и были избавлены от огня и серы орбитальных бомбардировок и термоядерного оружия, некоторые миры сохранили некоторые технологии, которые являются колдовством для приходящей в упадок умирающей “цивилизации” государств-преемников.

Например, мои кибернетические ушные имплантаты "Канопус". Мекотеки и их техно-жрецы на Священных горах были чем-то другим. Они погрузились в межплеменную войну, но каким-то образом умудрялись поддерживать и ремонтировать системы, которые для нас являются “черным ящиком”, в причудливом стиле “обезьяна видит, обезьяна делает”, передававшемся через устный ритуал из поколения в поколение по мере того, как повреждались исходные компьютерные файлы с руководствами или компьютеры и датапады, которые могли покажите, что они умерли десятилетия назад.

Это не мумбо-юмбо КомСтара с торжественными заклинаниями и литургией для запуска импульса HPG. Это для показухи и для того, чтобы произвести впечатление на деревенщин из захолустных миров, это просто бизнес с культом маскарада на вершине. С другой стороны, в случае с Мекотекосом ритуал является кодом для сохранения инструкций по обслуживанию в устной памяти. Мекотеки не понимают изначального значения зашифрованных слов, как потомки Масгрейвов не понимали смысла ритуала в том рассказе о Шерлоке Холмсе, но они понимали эти слова как магию, которая должна быть исполнена в точности так, как описано, иначе дух машины умрет.

И они проделали отличную работу. Мазхар поддерживал свой Боевой Мех, эту реликвию времен Звездной Лиги, в таком состоянии, что это сводило с ума нашего старшего техника. Не знает, что такое напряжение и ток, что такое электрическая цепь, динамика жидкости и давление в системе охлаждения, а также характеристики смазочного материала для затвора автоматической пушки. Тем не менее, он прошел через ритуал в состоянии дзен-буддизма, выполняя все проверки и техническое обслуживание, казалось бы, в случайном порядке, и его Мех работает нормально.

Действительно, работоспособность выше среднего. И по какой-то странной причине он считал меня неким воплощением бога войны, или реинкарнацией древнего завоевателя, или чем-то в этом роде, особенно после того, как я уничтожил *Атлас* генерала, в соответствии с пророчеством или чем-то в этом роде. Одно дело - культивировать “культ личности”, что я и делаю, но неприятно, когда кто-то вот так следует за тобой. Как ты оправдываешь эти ожидания?

В остальном он хороший парень. Не увлекается каннибализмом и человеческими жертвоприношениями и не более брутален, похотлив или пьяница, чем обычный наемник. Хотя за столом ведет себя отвратительно.

Когда он увидел нас, его суровое выражение, словно высеченное из гранита, смягчилось, как только он увидел меня, но лишь на мгновение. Он заметил Алину. Быстрый взгляд. Сканирование всего тела, быстрое, но тщательное. Паранойя воина. Ищу оружие под этими развевающимися одеждами КомСтара. Я усмехнулся. Я обратился к ним на лиранском немецком, так что Алина нас поняла. Сейчас мы переходим на испанский в качестве основного языка, но немецкий, который мы выбрали, когда работали в Штайнер, пригодится здесь, в Кирхбахе, даже если их австрийский диалект иногда звучит как другой язык.

Наёмник «Мехавоин» и монахиня КомСтара - Сцена 5-2
Дезинформация и озорство

---

— Расслабься, — сказал я Мазхару мягким голосом. — У нее нет с собой кинжалов. Разве что на языке.

Затем, обращаясь к Алине, я добавил:
— Это Мазхар. Мой Квиквег. Не обращай внимания на его взгляд — он смотрит так, словно хочет тебя убить, но в этом нет ничего личного. Просто профессионал.

Алина вежливо кивнула. Мазхар не ответил на это, лишь слегка наклонил голову, что на диалектах воинов любой страны мира означает “признал”. Он понимающе хмыкнул. Это был его родной язык, и не потому, что он не умел говорить; помимо приличного немецкого, он быстрее меня выучил японский. Просто он был из тех людей, которые верят, что слова - это воск, а дела - сталь. Хотя, когда он был пьян, у него был хороший певческий голос.

Водитель, невысокий, жилистый мужчина с быстрой улыбкой, облокотился на капот. Я его еще не знал; он был из роты охраны пехоты. Водители в армии были похожи на таксистов — они знали, куда ехать, когда тебе нужно обычное: выпивка, наркотики, женщины, и необычное: билеты в оперу или запчасти для кондиционера. Он дружил с Мазхаром, составляя странный дуэт, но общий для всех, кого я видел много раз: высокий молчаливый парень и быстроговорчивый коротышка, который компенсировал это обаянием и сообразительностью. Это были симбиотические отношения.

Я открыл бардачок — на самом деле потайной сейф — и вытащил толстую пачку. Десять хрустящих банкнот по 100 тысяч. В этом мире, где нет сети, работают только наличные.

— По тысяче тысячных банкнот, — сказал я им обоим. — Я хочу, чтобы вы потратили их с умом. Вкусная еда. Напитки. Некоторые женщины. Именно в таком порядке. Никаких азартных игр.
Я знал, что они проигнорируют последнюю часть, но я должен был это сказать. Они улыбались, оба, как мальчишки, застигнутые врасплох.

— Ты, — сказал я, указывая на водителя, — проследи, чтобы Громовой Кулак не ввязался в драку. А если он это сделает, помоги ему спрятать тело. В багажнике есть лопаты.
Я повернулся к Мазхару.
— А ты — не дай этому маленькому ублюдку проиграть машину за карточным столом. Это не наша общая собственность, и меня это не волнует, но меня волнуют документы, если они потеряются. А когда командир вынужден заниматься бумажной работой, смертные трепещут!

Они рассмеялись.

— Я не прошу квитанций, — продолжил я. — Но если вы вернетесь завтра со всеми деньгами, я узнаю, что произошло. Вы играли в азартные игры. Ты победил. А потом ты попытаешься вернуть их, чтобы заставить меня поверить, что ты не потратил ни цента.
Я наклонилась к нему, и мой голос перешел на притворный шепот.
— Не надо. Это не сработает. Я служил в пехоте еще до того, как ты родился.
Они слегка протрезвели, кивнули, как солдаты в увольнительной, и направились к машине.

— Стой! — Рявкнул я.
Они остановились как вкопанные и вытянулись по стойке смирно.
— Я не говорил, что вы уволены! И еще кое-что.

— Люди будут задавать вопросы. Будут угощать тебя выпивкой. Какая-нибудь девушка скажет тебе, что ты красивый. Скажи им, что командир забирает адепта КомСтара в замок для... секретных бесед. Все отпуска отменяются. У тебя был выходной, потому что командир взял вертолет. Назревает что-то серьезное. Операция по спасению персонала КомСтара, захваченного в заложники бандой пиратов.

— Ты, Мазхар, — продолжил я, — когда они спросят тебя, скажи им, что это все чушь собачья. Командир как раз ведет свою спутницу домой ужинать. На самом деле мы отправляемся в рейд против Штайнера, в качестве наказания за грабеж и поджог, и командир пообещал вам в качестве награды выбрать первую из пленных женщин. Понятно? И верни машину обратно. Здесь мало машин внутреннего сгорания, и я не хочу потерять эту. Уволен.

— Я буду охранять его, как Священное горное сокровище моих предков, командир! — Ответил Мазхар.

— Это значит, что он проснется в канаве с похмелья и еще одной татуировкой, — сказал я, улыбаясь Алине. — Но машина все равно будет чистой.

Машина с ревом помчалась по улице, шины слабо поскрипывали на булыжнике, которым были вымощены улицы Самоса, асфальт был редкостью, поскольку его, как и все нефтепродукты, приходилось импортировать. Радуясь, что мне не пришлось возвращаться на машине по ухабистой бетонной дороге. Я повернулся к Алине.

— Что это были за разговоры о заложниках и спасении людей? Вы упоминаете имя КомСтара всуе! — Спросила Алина с ноткой беспокойства в голосе.

— Это просто распространение дезинформации и слухов, чтобы разыграть шпионов, — ответил я с игривой усмешкой. — Они будут гудеть, как разворошенное осиное гнездо, пытаясь решить, что из этого правда, а что - легенда для прикрытия. И, возможно, дадут нам немного покоя.

— А рейд с грабежом и поджогом? Захват девушек-рабынь? Вы это делаете?
В вопросе Алины недоверие смешалось со страхом, что это может быть правдой.

— Конечно, нет! — Сказал я, изображая возмущение. — Вы думаете, что американские наемники - пираты с Периферии? Согласно конвенциям Ареса, это было бы военным преступлением. Но если такой страшный, зверски выглядящий парень, как Мазхар, говорит это, они могут в это поверить. Лиранские гарнизоны на другой стороне, на всякий случай, встревожатся из-за этого. Поделом им!
Я ухмыльнулся, забавляясь своей выходкой.

— Так это все розыгрыш? Для вас война - это шутка?
Алина покачала головой, на ее лице появилось задумчивое выражение.

— Иногда! — Честно ответила я.

— И еще кое-что, — сказала Алина, в ее тоне появилось любопытство. — Вы всегда так щедры к своим подчиненным? Вы ведете себя как русский богатый аристократ в казино, прямо из Достоевского. Я видела, как вы давали чаевые уборщице в ванной. Не хочу даже представлять, какой беспорядок ты там устроил. Подожди, я слышал, что-то сломалось. Нет, не говори мне. Теперь ты отдаешь этим двум парням месячное солдатское жалованье, чтобы они потратили его за одну ночь?

— Только потому, что я с тобой и у меня хорошее настроение! — Сказал я, позволяя ей поверить, что все это было игрой. Хотя хорошее настроение тоже было правдой. — Пошли.

Алина улыбнулась и ничего не сказала. Мы пошли через площадь.


Наёмник «Мехавоин» и монахиня КомСтара — Сцена 5-3
Притязания и признания

---

Послеполуденное солнце заливало площадь ярким золотистым светом, отбрасывая длинные тени. Хотя солнце в Кирхбахе могло быть суровым, его рассветы и сумерки всегда были прекрасны. Когда не было ни облачности, ни дождя, что случалось в среднем два раза из каждых трех дней, солнце становилось далеким воспоминанием о долгих зимах этого длинного года на этой планете. Кроме того, облачный покров служил фатой невесты, которая превращала ослепительный белый свет в более приятные серые тона и более яркие, а не блеклые краски. Но в этот ранний осенний день стояла прекрасная погода для полетов с воздуха и романтических экскурсий.

Изначально Кирхбах был молодой, безжизненной планетой, видимой с орбиты как смесь голубых океанов, белых облаков и коричневых пустынь с равнинами из оксида железа, испеченными под яркой и огненной звездой F0V. Усилиями инженеров-терраформистов Объединения Драконов, позже усиленных Звездной Лигой, удалось вырастить *бонсай* в Европе, в узкой полосе умеренного климата. Это можно считать раем или чистилищем, в зависимости от того, насколько вы любите загорать на основе фотосинтеза и насколько вам не нравится дождь. Прожив и выжив под суровым солнцем Миры, Тиконова и Калидасы, и это лишь некоторые из моих ранних лет, я находил приятными зеленые леса, серые облака и частые дожди. Хотя это правда, что я пробыл здесь совсем недолго, и мне еще предстояло пережить холодную, долгую зиму, которую могут выдержать только выносливые финские шахтеры и лесорубы к северу от Самоса. Я сетовал на то, что город находится в глубине страны, вдали от моря, но я понимал, что первые поселенцы построили космопорт рядом с шахтами в горах, и город вырос вокруг него, как это принято во Внутренней Сфере.

Теперь я отчетливо слышала отдаленный гул вертолета, который теперь был громче, чем раньше, и ждал нас в саду. Мы с Алиной неспешно шли под деревьями, растущими вдоль мощеной дорожки, мимо кованых скамеек и подстриженных живых изгородей. Она не отставала от меня, все еще держа в руке букет роз. Мой командирский жезл свободно висел у меня в руке, больше похожий на скипетр, чем на трость; подметки на моих ботинках хрустели по камням при каждом шаге. В этой фальшивой историцистской обстановке, в моей белой тунике и кепи, а также с Алиной в ее длинных развевающихся белых одеждах, я подумал, что мы похожи на офицера Габсбургов, прогуливающегося с дамой по парку в Вене во времена кайзера Франца-Иосифа. Это было *дежавю* из прошлой жизни? Или я посмотрела слишком много головидений о драмах лиранского периода?

— Квиквег, — сказала Алина с веселой усмешкой. — Я поняла намек. Интересно, что это за Белый кит такой?

— Ну, помощники КомСтара, конечно, — невозмутимо ответил я.

— Подожди... белый… мантии... — произнесла она, притворно задыхаясь. — Я тот самый кит?! Ты называешь меня толстой, Виктор?

— Никогда! Ни за что на свете! — Спросил я, изображая ужас в ответ. — Просто… неуловимый. Таинственный. Иногда божественный. Пугающий, если разозлить.

— Хм. Хорошая идея, — усмехнулась она, но улыбка не исчезла с ее лица. — Ты невыносим.

— Я стараюсь, — призналась я, затем помолчала. — Жизнь - это сцена.

Алина закатила глаза. — Ну вот, опять ты за свое! Да, да, я знаю, ты читала Шекспира. Но обязательно ли тебе вести каждый разговор? Почему ты не можешь говорить как нормальный человек?

Я пожала плечами, и у меня вырвался искренний вздох. — Я... на самом деле не читала Шекспира. Не совсем. Просто *Макбет*. Мне нравится вся эта кровь. — Я взглянул на нее, почувствовав ее удивление. — По правде говоря, я запомнил эти цитаты, чтобы они звучали заученно. Англоговорящие люди любят его цитировать. Я просмотрел их, просто чтобы понять, о чем они говорят. Это не притворство — это... набор инструментов. Я читаю строчку и запоминаю ее. Я сохраняю ее до подходящего момента. — Мой голос смягчился. — Я не пытаюсь произвести на тебя впечатление, Алина. Я клянусь. Хотел бы я быть образованным. Культурным. Настоящим джентльменом. Но я всего лишь солдат, который читает военные мемуары и полевые инструкции. Я говорю так, потому что мне нравится, как это звучит. Это все.

— О, Виктор... — голос Алины был мягким, она была искренне поражена моей честностью. — Она помолчала, затем, сухо усмехнувшись, добавила: — Позволь мне кое-что тебе сообщить. Аристократы — настоящие аристократы — не похожи на персонажей из "Гордости и предубеждения". Или этих голодрам. По крайней мере, не лиранские.

Я расхохоталась. — Это в точности как в пьесе "Уродливый лиранец", которая вышла в Лиге Свободных Миров в этом году! Успешно справился. Я запомнил этот фрагмент.

— Я боюсь спрашивать, но скажи мне, — подтолкнула она, теперь уже с нескрываемым любопытством.

Подражая напыщенной аристократке, я продекламировала: — Культура и искусство? *Фах*! Зачем мне танцоры и комья глины? Моя культура - это суета фондовой биржи, а искусство - это жульничество, афера и враждебное поглощение! Зрелище потеющего конкурента имеет для меня больше "художественных достоинств", чем все, что я видел в театре или музее!—

Алина согнулась пополам от смеха. — О, это поразительно точно. Я не могу дышать. — Она перевела дыхание, все еще широко улыбаясь. — Так вот оно что. Ты действительно постоянно так говоришь. Ну, по крайней мере, когда вы не кричите на солдат. Я тоже это видел.

— Великолепно, — сказал я, улыбаясь, и слегка поклонился ей. — Сейчас, миледи.… экипаж ждет.

Алина растерянно моргнула. — Подождите, что? И что теперь? Я думал, мы летим на вертолете? —

Мой рот открылся, потом закрылся, потом открылся снова. — Ах, — сказал я, почесывая затылок. — верно. Я имел в виду летающую карету. — У меня вырвался смущенный смешок. — Сила привычки. Я смотрю слишком много земных голодрам. Забыла, что в этом захолустном мире ездят в настоящих конных экипажах.

Алина захихикала, как заведенный дизельный двигатель, а затем замурлыкала. — О, Виктор... ты очарователен.

Мы пошли дальше, и на мгновение между нами воцарилась тишина. Я посмотрела на свою дирижерскую палочку, а затем тихо призналась: — Есть кое-что еще. Я должна тебе сказать. Я люблю музыку. И всегда любила. Но я не умею танцевать. — Я сделал паузу, собираясь с духом. — У меня была военная травма. Повреждение нервов. Я потерял равновесие — я использую эту дубинку, чтобы держаться прямо. — Я криво улыбнулся. — Так что, если я столкнусь с тобой, сверни с тропинки и столкни тебя с живой изгороди… это не аванс. Это плохие гироскопы.

Алина нежно сжала мою руку. — Вы действительно думали, что мы весь день танцуем вальсы в благородном классе? — Она тихо рассмеялась. — Не хочу вас разочаровывать, коммандер... но у меня очень плохие новости о ваших ожиданиях от бального зала.

— Тогда ты отлично впишешься, — сказал я, ухмыляясь, и снова предложил ей руку. — Тогда полетаем?

— Давай полетаем! — нетерпеливо ответила она.